Никогда особенно не нравились эти узкие и маленькие улочки вымощенные брусчаткой. Небольшие дома, когда над тобой тенью нависают лишь своды старых башен, все было низкое, маленькое, узкое, город будто бы пытался задавить тебя своими темными камнями, выдавить из груди весь воздух, затянуть в свою трясину и никогда не отпускать. Но романтичность старых городков заключалась именно в этих узеньких улочках, чтоб пропихиваться бочком через стены. Когда эра средневековья сошла на нет и строить подобным образом перестали, но все равно те, словно надгробия наполняли собой весь центр города. Стоит выбраться в сердце, как дома уменьшаются в своем размере сохраняя "историческую ценность". Хотелось запрокинуть голову и за сводами стеклянных башен не увидеть звезд, не видеть и неба в прекрасном переплетении стекла и металла. Может когда-нибудь и удастся вырваться в мегаполис, где билдинговые гиганты уходят в облака, словно колоссы держа небо на своих плечах, ну а пока.. исторический центр, запутанные улицы и каналы, молодежь, что подпирает спинами каменные стены, курят, пьют и весело о чем-то болтают. Тысячи дверей, которые то открываться, то закрываются и выпускают из своих жерл музыку клубов, запахи ресторанов и подпитых посетителей.
Магия этих домишек заключалась в том, что современность перемешивалась с историей, сохраняя свой средневековый дух, заходя внутрь все могло обернуться иначе. Вот и сейчас, одна из дверей, обманчиво вела вниз, стоило спуститься по лестнице и ты попадал в большое пространство танцующих разгоряченных тел, где люди поднимали руки, весело прыгали, кричали в такт битам, что задавал диджей.
Залив в себя очередную порцию коньяка, бармен поставил еще одну порцию, сразу же удаляясь к следующим клиентам мешать коктейль. Водя пальцем по обручу горлышка, Киллиан перекатывал сосуд с грани на грань, ему казалось, что он даже слышит как о стенки стекла бьется лед, но и не отрицал, что это могло быть лишь его воображение.
Компания, с которой он пришел, давно напились и уже были скрыты где-то в этом водовороте. Маленький глоток воздуха, что состоял из поддельных документов и небольшому жесту руки, который показывал бармену что в свою порцию алкоголя можно подложить белый порошок веселья, заплатить чуть больше и опрокинуть все залпом, чтобы заказать еще. Знакомым уже надоело пить и те ушли веселиться, ему же еще напиваться не надоело, более того, вампир считал что этого всего было недостаточно, всего было как-то мало, хотелось большего, чтобы хмель накрыл разум окончательно.
Чья-то рука легла на плечо, приобнимая, лениво поведя алыми глазами на нарушителя личного пространства, в лицо пахнуло кислым перегаром. Наморщив прямой нос, юноша повел плечом, упираясь локтем в бок незнакомцу, чтобы шел дальше, клеить кого-то более пьяного. Получив отказ, незнакомец так и поступил, лишь  весело и нелицеприятно выразил свое мнение о Киллиане, который тот пропустил мимо ушей. Повернув к стойке спиной, облокотившись на бар, юноша обвел карминами беснующуюся толпу, думая о том, что и правда надо кого-то снять.
Запустив пятерню в волосы, зачесал темные локоны назад, открывая лицо, на какое-то время, пока смоляные прядки не легли обратно на лоб. Черные джинсы высокой посадки, с тяжелым кожаным поясом, черная рубаха, на обнаженное тело, небрежно застегнутая лишь на пару нижних пуговиц, на груди украшение в виде цепей различной толщины, татуировка на шеи, в цвет его глаз, шрам на лице, что был так не свойственен его виду. Рукава были закатаны на три четверти, оголяя руки с выделяющимися венами на них, на кистях браслеты, и несколько колец без узоров. Взгляд снова прошелся по залу с мыслью что может стоит кем-нибудь закусить?

Незнакомцы, что примостились рядом, сначала остались без внимания, лобызающиеся парочки не были чем-то из разряда вон выходящего, ну подумаешь кто-то в порыве страсти и алкоголя не успел уединиться в випке (если на нее есть деньги), туалете (если денег нет), или в другом укромном местечке, на что хватит фантазии опьяненному мозгу. Да даже если бы прелюбодеяние свершилось на барной стойке, единственный кому было бы тут до этого дело - бармен, и то лишь потому, что он оставался единственным трезвым человеком в этом зале, работник как никак.
Ленивый взгляд привлекает лишь тончайший аромат крови, что идет от полукровки со сбитыми костяшками, подрался? Такие пустяковые царапины должны заживать чуть ли не сразу, взгляд с рук, что запихивают купюру за пояс штанов молодому парню, поднимается выше. Легкий, словно мановение, всполох энергии и чужая усмешка и недвусмысленный жест.
Отец, мачеха и братья уехали в Румынию, на очередной бал в честь чего-то там, и как же Килл был рад, что эти балы не длятся всего один день, вся жизнь аристократа подразумевает под собой растянутость всех ритуалов приличия до невозможности. Приехать, устроиться, со всеми поговорить и встретиться, обсудить, выбраться на какое-то общее занятие, в общем куча всего ненужного и бесполезного. Но юноша был так рад всем этим традициям, что сопровождались каждое лето и что в подобных встречах он был, есть и остаётся пятым и ненужным колесом. Можно хоть немного глотнуть свободы.
Такие как он  рождаются служить, выполнять приказы, не задавать вопросов и просто кланяться, когда господа проходят мимо. Вот только если бы к нему относились как к обычному слуге, все было бы намного проще, он бы просто стал невидимкой в этом большом клане, но вместо незримой роли, ему не повезло стать тем самым прыщом на идеально гладкой коже, вызывая раздражение одним своим видом у его “всеобожаемой” матушки, и конкурентом, в глазах старшего брата. Поэтому будучи кротким и послушным очередной год, сейчас алоглазый копирует усмешку с лица незнакомца.
- А ты все такой же придурок, Метт - усмехается брюнет, подперев кулаком голову, облокотившись на стойку локтем - доплачиваешь парню, чтобы он тобой "перекусил"?
В мыслях сразу проскочило слово "энергетик", то, что делал метис, было похоже именно на данную способность, странно, что незнакомый вампир решил подпитаться именно магией. Но Киллу показалось что знакомого полукровку азиат просто собирался вырубить и свалить восвояси, вот только это было бы не так весело, как разрисованная синяками чья-то мордашка, а Метт как раз отличался вспыльчивостью~.

Вытягивая руку, Килл кладет щеку на предплечье, наблюдая за дальнейшей сценой с улыбкой. Ну наконец-то ему стало хоть немного веселее. Честно говоря, брюнету было плевать кто в этой маленькой стычке победит, незнакомец или знакомый полукровка, алоглазый просто принялся наблюдать за подобным с легкой хмельной улыбкой на губах.
Вампира и не тронула эта никчемная попытка к изнасилованию, над которой оставалось только посмеяться, чем юноша и занялся. Вроде на немецком вслух сказал, что его едят, а тот идиот что сделал? Если повернуть энергетика лицом к стене а к себе затылком, от этого энергетиком он быть не перестанет. И как по сценарию более взрослый и широкий полукровка начинает слабеть прямо на глазах. Забавно что при наличии такой огромной толпы, такого количества народу, никто и не пытается помочь этому странному азиату, хотя парочка более трезвых гостей и кинули обеспокоенные взгляды, но прошли мимо, забывая о мимолетной грубости неизвестных. Возможно немцу и стало бы немного жаль энергетика, но... не было. Алкоголь и наркотики в крови вообще снижали градус рациональной мысли.
Проводив упавшее тело взглядом, от чего пришлось немного приподнять голову, облокотившись острым подбородком о собственную руку, а затем алым встретиться с алым. И не смог сдержаться в усмешке с придыханием, каждый раз удивляясь как в этом теплом цвете крови может быть столько холода и стали, как вампиры вообще умудряются так охлаждать до минуса мороза этот теплый взгляд заката? Но как же было весело обломать вампиру его маленькую игру!
Даже не смотря на то, что в следующий момент горло начинает сдавливать его же украшения, срывая с теплого места, Килл не сопротивляется, давая магии и железу утянуть себя к метису. В мыслях проскакивает легкое удивление о двойственности, но не страх. Когда щека встречается с чужим кулаком без малейшей попытки к сопротивлению, голова отворачивается в ударе, а рука огибается и ложиться на плечи магу, чтобы дать себе же возможность устоять на ногах, после того, как в глазах вспыхнули звезды и  мерцающий свет клуба на мгновение отключился. Кулак незнакомца оказывается тяжелым, впрочем, к чему удивляться? Вампир, как никак. Ведя языком по нижней губе, чувствовалась пульсирующая припухлость и металлический привкус, на рассеченной губе. Задев языком борозду старого шрама, брюнет чувствовал как регенерация начала работать, убирать мелкую царапину с красивого лица.
Веселый и хмельной смех.
- За новое знакомство!
Весело произносит "тост" юноша немецких кровей, и вместо звона бокалов, вальяжная и расслабленная рука, что лежала на чужом плече, чтобы удержать себя в вертикали, напрягается, притягивая и одновременно подаваясь вперед, для удара лба о лоб, чтобы подарить недавние увиденные звезды и новому знакомцу.

Зря безымянный решил отвернуть голову, ведь лоб - самое твердое место головы, ну а с его действом пролилась кровь, красиво очерчивая бледную кожу и эти раскосые глаза... мог бы даже залюбоваться завораживающей картинкой перед ним. Незнакомец был красив, красив не типичной вампирской красотой, что присуща всем чистокровным, а именно тем, что тот отличался от других, и это отличие таилось в глазах, более узких, чем у них, чистокровных немцев, чистокровных западных вампиров. И эта скатывающая алая капля рассказала многое, о его носителе. Кровь, текущая по венам незнакомца была чиста, так же чиста как у самого Киллиана. В памяти брюнета были запечатлены все высокородные дома современности, их цвета, их герба, их отличительные особенности, первый базис этикета, которому учат молодых вампирят, знать всех заранее. И пусть ни на одном из вампиров не было ни цветов, ни атрибутики, метис перед ним выделялся на всеобщем сером фоне.
Лаконичное слово отражается на лице немца улыбкой, нового ему этот аристократ ничего не сказал, но ответ был другим:
- А я знаю кто ты~
Рука поднимается, тянется к капле крови на лице, но притронуться тому так и не дали, чувствуя как пальцы проскальзывают сквозь смоляные пряди а после сжимаются в кулак. Поморщившись, когда клыки прорвали  бархатистую кожу с цветными рисунками на ней.
Можно было мановением руки призвать магию, оттолкнуть от себя этого наглого вампира, который решил полакомиться им, но... магию алоглазый так и не включил, чувствуя то издевательство, что дарил метис, вырывающиеся с легким стоном из горла, когда по всему телу прошлась приятная дрожь возбуждения и было сладостно протянуто: "ммм...".
- Ну ты и урод, Александр фон Вейсенберг.
И снова смешок, с которым на самое ушко выдыхается чистокровному, прикрывая глаза.
Не пытаясь вырваться, снять магию или оттолкнуть, рука, что не лежит на плече Лекса, ложиться на оголенную линию тела, касаясь поясницы, скользит вверх под кроп, чтобы ласково коснуться кожи, скользнуть рукой по позвоночнику, выпуская коготки, оставляя на теле борозды, с приятной волной возбуждения сжать пальцы сильнее выпуская коготки в чужое плечо.

От каждого следующего глотка тело захватывает эйфория, приятная, тягучая, смешиваясь с подаренным удовольствием, хмелем разных мастей и потерей крови. Пить и терять кровь не самая лучшая комбинация, к груди начала подкатывать дурнота, ноги начинали слабеть, так что единственной опорой оставался тот самый вампир, который лишал его сил и за которого Киллиан цеплялся, чтобы не свалиться под накатывающими ощущениями на пол, когда рука обнимала за талию, не давая упасть из под клыков на колени.
Жест руки по волосам посмешил юношу, и брюнет не смог удержаться от веселого смеха в который тот умудрился вплести "гав".
Ударившись спиной о стойку, ноги тут же подкосились, и цепляясь руками, вампир все же остался шатко стоять, облокотившись на бар, к которому повернулся лицом, опуская голову на руку, вторую запуская в собственные темные локоны, слегка оттягивая, не давая сознанию, через легкую боль, уплыть окончательно. Кто бы мог подумать, что пара чужих глотков заставит так бурлить алкоголь и наркотики в венах и ударят железной битой по собственной адекватности. А значит.. надо продолжать пить.
Сделав знакомый бармену жест рукой, тот после показал два пальца, чтобы налил две порции, ему и чистокровному рядом, который решил что перекусить им хорошая идея. Хах, ну что ж~ Пусть тоже продолжит пить, и пьянеть~
- Я просто хотел драки, кто бы мог подумать, что ты окажешься таким вспыльчивым говнюком, распускающим зубки.
Эффект клыков не отпускал, заставляя вечно холодное тело чувствовать жар, так не свойственным их виду. Поставленный перед носом стакан ознаменовал себя глухим стуком льда о стенки, лениво поднимая руку, цепляясь пальцами за бортики, Килл все же заставил себя поднять голову, чтобы влить в себя половину принесенной порции.
Приподнявшись, тот снова приблизился к Лексу, примостившегося рядом, и перед которым бармен так же поставил  порцию алкоголя вперемешку с химией.
- И что же мне теперь с этим делать?
Усмехается Киллиан, прежде чем укусить метиса за мочку уха.
Ранки на шеи затянулись, тот чувствовал, но даже жестом не удосужил себя подобное проверить, давая собственной крови испачкать черную рубаху, оставить пятна, что стали дополнительным украшением к кармину ликориса.

Отредактировано Кот (16 Окт 2022 21:23:42)

Даже не надеялся что маленькая шалость с наркотиком останется незамеченная, как минимум парень попробовал его крови и знал, что бурлит внутри него, а значит этот самый коктейль должен был откуда-то взяться. Но по повторению порции было понятно, что Александру зашло подобного рода веселье и получить быстрое расслабление тот был не прочь, хах, раз уж сбил весь настрой, почему бы его и не восстановить поскорее?
Когда метис повернулся к нему, Килл подался ближе, чтобы кончиком носа чиркнуть о чужой. Не смотря на близкий контакт, у него энергия не забиралась. Воспаленный мозг слабо соображает, но делает выводы о том, что скорее всего энергии в Лексе предостаточно, чтобы взять еще, правда тут всплывало жирное "но", это еще одна способность, которой сам немец был притянут за свои аксессуары, которые подались чужим рукам столь покорно и послушно. Какой любопытный экземпляр.
- Можешь называть меня "котик"
Усмехается острой усмешкой тот, кто пожелал остаться инкогнито. Не потому что скрывал свое имя, клан и личность, просто его забавляла мысль о том, что он знает визави, а тот его нет, сейчас это казалось смешно, оставляя некоторые нотки игривости. И в подтверждение нового "имени" и принадлежности к семейству кошачьих, Килл податься ближе, лизнув губы, чтобы затем покачнуться и рассмеяться.
Азиат был прав, найти желающих не так уж сложно, парни или девушки, один партнер или пара-тройка, брюнет был неразборчив в связях и партнерах, все зависело исключительно от настроения, если его не было, то не склеить, а если настроение позволяет, то чистокровный готов пойти за кем угодно, будь то вампир, человек или представитель иной расы, и было уже не важно красив тот был или не очень, любопытство и наркота с алкоголем могли увести за любым, проявившим интерес. Пробовал спать даже за деньги, не потому что те были  ему жизненно необходимы, просто было любопытно, почувствовать себя на месте самых обычных шлюх, окунуться во всю грязь полностью и с головой.
- Так и есть - будто бы, а может и просто не замечая иронии в голосе, легко соглашается и пожимает плечами - Ну а что насчет тебя?
- Продолжишь баловаться этой фигней, или все же хочешь взглянуть на мир по-взрослому?
Не став дожидаться ответа, остаток порции алкоголя вливается внутрь, беря метиса за руку, Киллиан шатко отступил в толпу, утягивая за собой в водоворот танца нового "друга".

Рука выскальзывает из ладони грубым движением чужака, который то ли до сих пор злился, то ли решил показать характер, то ли сохранить адекватность. Обернувшись через плечо, Киллиан проводил алым взглядом то, как метиса уносит толпа. Водоворот тел тут же подхватывает подростка, унося на свою волну веселья. Если пытаться тут идти или стоять, то тебя непременно затолкают и запинают, но стоит сделать лишь единое движение в такт музыки, и вот ты уже в потоке единого целого организма состоящих из рук, губ и прикосновений, где случайные связи были чем-то естественным и нормальным.
Кто-то запускает руку под ткань рубашки, и вновь потянув чеширскую ухмылку, Килл поворачивается к незнакомке, забирая ее поцелуй.
Гостя было видно сразу, стоило лишь направить взгляд, тот был столь очаровательно растерян, что усмешка была неизбежна, неизвестный котенок во всей своей красе. И, кажется, кто-то впервые попробовал наркоту, хах, видел как неплохо накрыло Вейсенберга, что парень успел потеряться в пространстве. Впрочем тому повезло ускользнуть, так как в планах Килла было накачать Александра еще больше, подарить больше кайфа, но поскольку тот впервые видит мир в столь ярких красках, то для начала этого будет достаточно, а то не хватало чтобы этот аристократ еще и передоз словил, в этот момент алоглазый не хотел бы находиться рядом с мальчишкой, если Лекс откинется, влетит точно всем, по крайней мере так думал подросток.
В кружеве тел и прикосновений, Лекс может почувствовать как со спины того обнимают чужие руки, создавая перекрестие кистей с металлическими браслетами, что бликовали в мерцающем свете клубных ламп. Выцепив этого потеряшку, Килл касается губами шеи, прикусывая, не выпуская клыков, в месте, которую можно было бы назвать холкой.
- Расслабься.
Выпуская бархат кожи, мурчит на ушко. Это просто клуб, это просто танцпол, а все рядом - просто люди, не стоит так напрягаться. Подумаешь, вокруг хаос и ураган, главное стоять в центре, чтобы шторм не касался, а буря гудела рядом, не трогая их.
Решив оправдать свое прозвище и немного поиграться, холодные ладони касаются торса метиса, одна скользит по кубикам мышц, к груди, очерчивая линии тела, когда вторая наоборот опускается вниз, доходя до пояса карго, скользя по ткани ниже.

Черная прядь щекочет щеку, когда голова почти касается плеча, а тонкие губы скользят к виску, чтобы невесомо чиркнуть кожу, почти дотянуться, прежде чем украшения превратятся в кандалы. Руки разведены в стороны и снова перед ним эти красивые алые глаза, чей кровавый свет он лицезреет уже второй раз за вечер. Любил играться с мышками, быть котом перекидывая свою новую игрушку из лапы в лапу, но этот метис не хотел вестись на его правила, не хотел играться с ним в поддавки, выбрав иную роль, правда какую именно, хмельной мозг пока не может додумать самостоятельно.
Разведенные в стороны руки теряют чувствительность, когда метал все сильнее сдавливал свой обруч. Подушечки палец кололи тысячью игл, когда кулак сжимается сильнее вместе с металлом, который становился податливым пластилином чужой магии.
Смотря на метиса с высоты своего роста, в голове промелькнула забавная мысль, что не стоит так напрягаться, и так же веселое озорство понимания того, что он, кажется, неистово бесит этого парня одним своим наличием на этом свете и в этом клубе. И Киллиан не смог сдержаться чтобы не добавить еще одной капли в эту чашу, и стоило визави строить грозную мордашку и наклониться ближе, как немец не удержался, чтобы не коснуться щекой чужой щеки, приластившись, почти урча.
- О~ - протягивает юноша, заглядывая в лицо гостя страны, прежде чем  склонить голову на бок, оголяя шею, на которой цвели могильные цветы с подтеками засохшей чистой крови - тогда приятного аппетита.
Пьяно смеется подросток, подставляя вену под чужие клыки со звоном украшений, что уже подвели его один раз, но остающиеся на своем законном месте.

Белый свет мерцает быстро, то погружая зал в полнейший мрак, то освещая яркой вспышкой, движения кажутся смазанные, резкие, плавность действий скрывается под мерцанием темноты. Уши закладывает от громких битов музыки, и это место словно самая адская бездна лишает двух чувств прямо и безоговорочно, но вместо этого дарит другие. Единственное что не врет, оставаясь правдивым, это прикосновения, которые обострились под действием покрова тьмы и наркоты. Холод чувствуется на шеи от обманчиво противоречивых прикосновений мягких губ и языка, но перчинкой к этому нежному десерту служит острота клыков, чья боль идет от шеи к плечу и спине, распространяясь ядом той боли и наслаждения, что перемешивались в безумном коктейле.
В танце их задевают люди, тела, но этого почти не замечается, под приятной болью прикосновений. Стоило Лексу отпустить руку, как та падает плетью, слегка покачнувшись, когда пальцы дрогнули в безуспешной попытке пригнать крови к конечности и почти слыша как трещит кость второй, в попытке метиса оставить свою стальную метку, что обручем браслета отпечатывалась на бледной кожи, прорезая нежный бархат. Алые капли, очерчивая линии ладони, скупо падают каплями на ровный пол.
Со стоном наслаждения от боли и укуса вампир цепляется свободной рукой за край чужих брюк. С потерей крови наркотик вступает в полную свою силу унося дурманящим ветром из головы все мысли, оставляя пустоту и темноту собственного "я", а на смену приходят лишь инстинкты и желания, наслаждаться прикосновениями из под распахнутой рубахи. Смыкая пальцы на крае карго, брюнет тянет к себе метиса, чтобы после укуса нижней губы, поцеловать.

На язык туманной и едва ощутимой дымкой ложился вкус этого поцелуя, что был с откликом металла. Этот вкус был приятен, хотелось отхватить больше, смешать два жидких металла и добавить крупицу страсти, но и эта игра была прервана путающимися в волосах пальцами. Оттянутые локоны с парой вырванных волосков заставили закрыть глаза, хоть Киллиан еще и тянулся к поцелую, прежде чем рука обманчиво нежно опустилась к паху, чтобы затем немец закусил нижнюю губу со стоном то ли боли, то ли наслаждения, полуоткрывая кармин, в темноте и вспышках видя смазанные очертания своего нового знакомого.
Наблюдение чужака отдаётся кривой улыбкой, когда рука с края брюк опускается ниже, повторяя жест метиса, но с нежностью, что бы после прикосновения языка сжать достоинство и отступить на шаг, потянув за собой.
- А ты разве не такой же больной ублюдок?
Усмешка в ответ, рука поднимается к худаку, чтобы сжать кулак и утянуть за собой. Танцующие люди, тела, музыка, и вся эта какофония заглушилась за закрывшейся дверью туалета. Толкнув плечом пьяного постояльца, который и не заметил это, хлопнула и дверь кабинки. Пластик с бордовым отливом, к которому Килл толкает азиата здоровой рукой, выпуская коготки, оставляя алые борозды на животе, царапая выше, чтобы край вещи поднимался за кистью и рукой. Поднимая руку сам же вампир наклонился, коснувшись губами живота, собирая языком выступившие капельки алой чистокровной крови, не думая о том, что от их игр, у большинства полукровок должны загораться алым глаза, не боясь терять и забирать то, что их учили беречь с самого детства. Но как же приятна была мысль залезть под кожу, разорвать и быть разорванным на мелкие кусочки, одна эта мысль пьянила больше той дури, что текла по венам.

Чему юные аристократы учатся первому в своей семья? Конечно же лгать, это было таким же естественным, как  дышать, первый урок выживания в этом огромном мире. Поэтому даже в своих желаниях они должны оставаться лжецами, намеки и угадывания, эта та игра в которую играют все вампиры без исключения и эта игра была веселой и озорной, она нравилась Киллиану, ведь в ней всегда можно было открыть такие вот алмазы, как тот, кто находился перед ним. Этот сладкий мальчик с очаровательной внешностью, мимо которого было так тяжело пройти, но вот в этой патоке таились и бритвенные лезвия, что так сладко ранили.
Поведя плечами, черная ткань сползает с плеч и вампиру в принципе все равно, что дорогая вещь повалилась на грязный пол, о рубашке Киллиан больше не вспомнит, даже когда после бурной ночи поползет отсыпаться. Касаясь губами края ткани карго, холодные пальцы поднимают лицо и вампира вместе с ним, что бы после ощутить спиной  ровную стену кабинки, ударившись лопатками.
Мутный взгляд мазнул по чужим губам, ловя каждое малейшие движение уголков губ, трещинки, на бледной нежности, и шевеление, которое складывалось в слова. Выдыхая, немец усмехается с придыханием, предложение забавит.
- А ты более конченный, чем кажешься на первый взгляд
И снова смех, который немец не пытается скрыть или приглушить, не особенно беспокоило то, что может твориться за этими хилыми стенками кабинки, кто там находиться и кто может их услышать или открыть дверь. Было плевать кто еще мог стать случайным зрителем.
Рука сжатая металлом висит плетью, потеряв всякую чувствительность, лишь от локтя покалывало неприятными мурашками, когда тело сообщало о том, что крови в конечность не поступает, лишь от неаккуратного движения может браслет больше окраситься в алый, разрывая кожу.
Целая рука скользит по собственному торсу, когда губы чужака касаются его,  изгибаясь в спине, на встречу метису, для игривого соприкосновения телами. Ладонь очертила мышцы тела, опустившись и к джинсам, с которыми пришлось повозиться, чтобы одной рукой справиться с пуговицей, пропустив ткань вместе с бельем. Со стоном в губы сжимая в кулак, проводя по всей длине. Онемевшая рука была закинута на плечо метиса, подавшись поцелуем ближе,  коснувшись языком неба, чтобы затем укусить язык.

Ласка вперемешку с болью сводит с ума, от этой безумной бури рождается ворох эмоций, заставляющий в похоти сбросить последние остатки разума, который приглушил наркотик. Каждое прикосновение, будь то ласковое поглаживание или острая мука, все это распространялось по телу огнем, который выжигал из легких воздух сладкими, но еще тихими стонами. Даже тот жар на коже был воспринят весело, ожог позволял вновь ощутить затекшую руку, так что Киллиан не постеснялся обнять Лекса за плечи, браслетом коснулся шеи немца, делясь этой прекрасной и чистой алгией.
- М-м - с расходящимися уголками губ тянет юноша, после разорванного поцелуя, склоняя голову на бок. - тогда~
Киллиан запинается, блаженно закрывая глаза, когда рука метиса ложиться поверх. Дав себе пару мгновений наслаждений, прежде чем алые открываются чтобы заглянуть в темные омуты синевы напротив. Убирая руку от собственного члена, ласково и нежно очерчивает подушечками  по острым чертам лица, исполняя все свои мгновенные желания, задержав пальцы на холодных губах визави.
- Заставь меня кончить, а я пока подумаю.
Выпуская коготки, подросток провел по шеи, за подбородок притягивая метиса ближе к себе, с лукавством возвращая недавнюю фразу нового знакомца.
Почему бы и не поиграть, когда сероглазый дает такую возможность? Эти кошки-мышки кипятили и без того горящую кровь. Суровая растерянность веселила, подначивая продолжить, наблюдать за этим сладким мальчиком с дрянным характером что же получиться в итоге, психанет, или сдастся?
Пожалуй, Киллиан впервые пожалел о случайном знакомстве в клубе, скользнула мысль о том, что где-то в лав-отеле, их ночь приобрела просто ярчайшие оттенки, не ограничиваясь этими бордовыми стенами в помещении метр на метр.

Услада для ушей приходит быстро, стоило поделиться капелькой раскаленного металла, как партнер выдает себя с потрохами, а еще говорил что он конченный, хах. Но как можно противиться этой сладкой муке? Зачем испытывать только что-то одно, когда можно собрать целый коктейль?
Стоило руке обвиться вокруг талии, как Киллиан сам подается ближе, чтобы коснуться, грудью груди. Воспользовавшись тем, что единственно действующая рука зацепилась за край худака, немец не отказал себе в удовольствии провести ладонью по торсу, очертить рельеф мышц, чтобы затем потянуть за край одежды вверх, стягивая кроп, оставляя их в равных условиях.
Голова закружилась, когда метис проявил импульсивность, и в этом кружеве, почти упал на закрытую сидушку, расставив широко руки цепляясь за края, балансируя, когда парень дернул раздвигая и широко ноги. Брюнету нравилось наблюдать за чужим нетерпением, наклоняя голову то на один бок, то на другой, чтобы получше рассмотреть все оттенки похоти на красивом лице. Чтобы с первым вздохом в стоне откинуть голову назад, закрывая глаза.
На короткую паузу, Килл с некоторым интересом наблюдает за самоудовлетворением партнера, хах,  даже мог понять просьбу визави, за подобным зрелищем и правда было возбуждающее наблюдать, но одним взглядом сыт не будешь. Здоровая рука пальцами зарывается в жесткие темные волосы, сжимая кулак на затылке, и когда губы вновь коснулись члена, немец сам начал задавать темп, более быстрый, более резкий, более глубокий, не жалея чужого горла. К пику, сжимая кулак крепче, зашипев, когда напряжение со стоном с губ и тяжелым дыханием в глазах забегали искры, даря мгновенное расслабление.
Ослабляя хватку кулака на затылке, ладонь скользит в карман приспущенных джинс, чтобы меж пальцев зажать презерватив. Наклоняясь к метису, что стоял перед ним на коленях.
- А ты, оказывается, бываешь покладистым.
Обхватив лицо, притягивая к себе, в ласковом, но коротком поцелуи.